Trio (Трио для имеющих уши) Leonid Akhtman http://www.netslova.ru/akhtman/trio_e.htmlСтраничка в Виктпедии была мною создана весной 2010 года, (удалена кем-то 12 октября)
все публикации в интернете, и эта тоже, могут исчезнуть
так выглядела запись:
Татьяна Ахтман (Tatiana Akhtman)
родители: Иосиф Каценеленбоген и Циля Каплун
родилась 7 августа 1950 г. в Запорожье
интервью: http://www.sunround.com/m>oonahtman.htm
Поэма "Жизнь и приключения провинциальной души" написана осенью 1997 года, в г.Араде - история мысли и любви женщины, судьба которой сложилась в жёстком ритме новейшей эпохи России и Израиля.
(редакция, оформление и издание автора, 500 экземпляров, типография "Ной" Иерусалим)
http://prosa-akhtman.boom>.rumanuscript.html
http://www.youtube.com/us>erMsRagazzino#p/f/2/rTWU>rbnVKOA
http://s41.radikal.ru/i09>31007/29/ec63cbd2e846.jp>g
принята в проект "Еврейская цивилизация" http://zizn-poema.blogspo>t.com
В Интернете опубликована проза: поэма, рассказы, повести, эссе, дневники, письма; рисунки, фотографии.
Эссе «Эскизы» - переосмысление вечных истин и заблуждений о жизни и смерти, добре и зле, одиночестве, памяти, свободе, о Мире и его универсальном законе – о человеке и Боге...
Повесть «Пасхальный детектив» – за праздничной трапезой в Иерусалиме встречаются чужие – из разных миров - люди. Их судьбы смешиваются как игральные кости, и выпадает мистический шанс спасения…
Повесть «Иероглиф» - о женской силе и слабости.
Сказка «Улыбка» – о девочке Лике, волшебным образом узнающей об относительности привычного ей мира, и кое-что о себе самой...
«Трио для имеющих уши» – история «любовного треугольника» - мистического как «Бермудский»...
Пьесы «Поминки по зубу мудрости» и «Пасхальная история, не помещающаяся на столе» - трагикомедии.
Пьеса «Офелия, Гертруда, Дания и другие...» - шекспировский сценарий о Принце Датском, рассказанный с «женской половины»
http://drama-ophelia.blog>spot.com
Рассказы "Калитка", "Милосердие" «Пульс», «Си», «Автопортрет в синем», "Произведение", "Впечатление о жизни", "Братья и сёстры", "Любовь с собачкой", "Настоящее?" – о женщине, стремящейся к самопознанию.
В рассказе "Кибитка" описаны события середины 80х годов, в Крымском посёлке "Новый свет". Сюжет и имена вымышлены. Состояние автора рассказа - подлиное. Сейчас, спустя четверть века, можно увидать эти места на карте Мира со спутника, и даже вспомнить реальные события того времени: радостные и печальные, они равно присутствуют в прошлом, без которого нет будущего.
Из эссе о Литературе:Парадокс литературы в том, что естественная "простота" её возникает из "сложности" - от прохождения через чрезвычайно сложную систему природных и культурных фильтров, рождающих заповедный источник, способный утолить "духовную жажду" того, кто ею "томим". Единственный критерий литературы - её милосердие: насколько она способна просветлить, укрепить душу, "очеловечить", поддержать потенциал разумности. В конечном счёте, именно это свойство отличает литературу от всех иных видов словесности: и попросту слабой - умножающей равнодушие, - и агрессивной, которая ожесточает читателей или уводит их в иллюзии, где им кажется, что можно жить, но "не быть и видеть сны"
«Этюды из волшебного фонаря» - литературный импрессионизм (впечатления)
«Реквием по генеалогии» – аллегория.
«Текст для чтения по вертикали» - притча о заповеди «не убий».
http://livna-70-tatiana.b>logspot.com
http://newlit.ru/~akhtman>
http://grani.agni-age.net>articles4/ahtman4.htm
Переводы:
Trio (Трио для имеющих уши) Leonid Akhtman http://www.netslova.ru/akhtman/trio_e.html
Стихи из поэмы: "Unfortunate, that people do not bloom in summer Imagine that from forehead to the neck Variety of manes of spark and color - In shade of - one can rest For instant close one's eyes Imagine blooming meadow Imagine buzzing bees Feel heat of grass, its smell Procure a peace for instant, Deprived of which Peoples' flowering won't submit to fashion It nourishes from their heart and soul... "
Yosef Akhtman http://www.ecs.soton.ac.u>k
Фотография в журнале "Словесность" foto by Natan Akhtman (in 1981) http://www.netslova.ru/ak>htmanindex.html
Из эссе о Литературе:
Проза - исповедь. Автор открывает читателю свои мысли и душевные тайны, и читатель должен открыться в этом чтении - исповедоваться перед автором. Литература - самая тайная из форм "исповеди" - в слове... Чтение литературы формирует культуру общения "по-человечески". Научает общению с реальными людьми без унижения, притворства, насилия и прочих манипуляций - каждый выбирает по-себе: время, место и книгу.
http://picasaweb.google.c>omshani.tatiana/RpRURK#
"Театральный день Второй" - впечатления от встречи с Интернетом: http://tragicomedia-tatia>na.blogspot.com
Отрывок из эссе "Иерусалим" опубликован в альбоме "Три тысячи лет городу Давида, Иерусалим, история и образ города" (Библиотека-алия, 1995г)
Я стою на перекрёстке мира - одну минуту - иначе включится красный свет, и я не доберусь до тротуара. В центре Иерусалима - на пересечении Яффо и Кинг-Джордж - начертана фигура, по сложности своей не уступающая Маген Давиду, и по ней прибоем, глядя в никуда и не сталкиваясь, устремляется Иерусалимская толпа. Если мысленно соединить все части света, Иерусалим окажется в центре материкового круга. Я делаю шаг, и теряю равновесие - что чувствовали, о чём думали люди, которые первыми пришли сюда с верой, что это их Земля? Как внушительно, должно быть, звучал их ропот, не заглушаемый шумом огромного города… Вечный город... ничейный - он для тех, кто исходит из своих иллюзий, - безразличный к сплетению недоразумений и смутных страхов. Город равнодушно принимает, дарит невесомость находящим опору внутри себя, и не удерживает падающих. Чтобы ощутить его тысячелетия нужно отрешиться от собственной судьбы и увидеть тени живших здесь людей.
Давид в десятом веке до новой эры изгнал из этих мест народ Иевуситов, чтобы построить столицу своего царства на Земле, не принадлежащей ни одному из Колен Израиля, и вблизи от владений родного племени Иуды… Кто были эти люди, сохранившиеся звуками в имени города? Ушли ли они за Иордан? Или сменили своих свирепых богов на абстрактную еврейскую идею? Возможно, их облик живёт сегодня в шустром школяре с бритым затылком и хохолком на макушке, придуманные ими узоры покрывают грубоватые браслеты на руках матрон, дремлющих на сиденьях автобусов, а смех и плач слышны из музыкальной лавки у входа на базар. При блистательном Давиде, Иерусалим стал столицей самого большого в еврейской истории царства, с границами от Евфрата до Египта. Башня Давида - еврейский вариант изваяния: «Не сотвори себе кумира». Основатель династии, пастух, воин, музыкант, изгнанник, поэт, любовник, страдающий отец - ликам Давида свободно в древней Башне.
Золото Иерусалима… в витринах, куполах, на груди и запястьях - в нестерпимом блеске иудейского солнца рассыпаны сокровища царя Соломона… «Собрал я себе и серебра, и золота, и сокровищ царей и государств. И возвысился я более всех, кто был до меня в Иерушалайме… и ни в чём, что очи мои просили, я не отказывал им. Но оглянулся я на все дела свои… и вот всё суета и погоня за ветром, и нет в том пользы под солнцем…»
У Иерусалима свой Север и свой Юг, вытянутые вдоль оси Земного шара: Гило и Рамот - два новеньких, недавно отстроенных белоснежных полюса, глядящие в противоположные стороны мировоззрения. Из Гило виден Бейт-Лехем, в котором родился и где был помазан на царство Давид. Наверное, овцы мальчика-пастуха, сына Ишайи, забредали на Гиловский холм, как забредают и теперь на его окраину, обращённую к Бейт-Лехему, и тогда в современное звучание города вплетается патриархальная мелодия.
Вдоль дороги к центру, тесня балку, рядами стоят дворцы-виллы первого поколения израильских буржуа. С белых балконов ликующе взирают удачливые подрядчики и коммерсанты. Израильские пионеры с квартирующими у них внуками - живут в тенистой Рехавии. Здесь тихая гавань и для больших семей из Бруклина. Их мужчины разрываются между Иерусалимом и Нью-Йорком, женщины говорят «Бесейдэр», как «Окей», и одевают своих детей в стиле «Том Сойер». Рехавию обтекает улица Кинг-Джордж - Короля Георга времён английского мандата. Улица обрывается на «Перекрёстке Мира» так же внезапно, как и власть англичан, и устремляется в глубину еврейских веков - в затерянный мир чёрных лапсердаков, пейс и париков квартала «Меа-шеарим». Жизнь здесь расписана, как ноты механической шарманки, чья музыка слышна по всему Израилю: ла-лала-ла-ла… Вылетевшие из центра автобусы, ползут в глубокой депрессии по узким улицам мимо пыльных витрин с пресными, как маца, иудейскими лебедями и одетыми в футляры прохожих.
Но вот, автобус выскакивает из почтенных объятий и мчит по широкому шоссе мимо сосен на север - к холмам Рамота. Здесь уютная, как в сказках Г.Х.Андерсена, архитектура: красная черепица, лоджии и балконы, кружево решеток, палисадники и дворики, лесенки и дорожки, причудливые окна, фонари и цветы, цветы… Вьющиеся розы вползают на террасы, обвивают решетки. На стриженных лужайках крохотные деревца обвешаны огромными лимонами. С толстых деревянных балок спущены сетки с цветочными горшками. Керамические вазы с геранями и кактусами стоят на подоконниках и у дверей домов. Осенью, в пору декабрьских туманов, Рамот парит над густыми облаками, скрывающими нижний город.
И снова в центр, к Центральной автобусной станции, которая принадлежит всем. Это самое демократичное место города. Въезжающих в Иерусалим встречают запрокинутые, отрешённые, словно в молитве лица и глаза, устремлённые куда-то ввысь - над головами толпы - там, под крышей станции, на электронном табло высвечено расписание автобусов. Но лица… Библейские лица… они смотрят в вечность с полотен великих мастеров: Юдифь Джорджоне, Авраам и Исаак Леонардо да Винчи, Давид Микеланджело. Потом эти лица, открывшись на миг, скроются в толпе спешащих солдат, студентов, чиновников, торговцев - жителей Вечного Города.
Через центральную автобусную станцию идёт девятая линия автобуса, соединяющая два комплекса университета, основанных на двух холмах и двух способах постижения мира: логикой и откровением. Сюда нужно приезжать рано утром. Побродить по аллеям, присесть на каменные скамейки, хранящие прохладу ночи, поднять лицо к тёплым лучам солнца и, вдруг, благодарно увидеть всё: синий купол небес, белые корпуса среди сосен, дорожки, мощённые пёстрым камнем, чистые лужайки, которые скоро заполнят студенты. Здесь живут синие птицы, здесь мог бы быть и мой дом - как жаль… С обзорной площадки Скопуса видна Иудея, а в погожие дни - бирюза Мёртвого моря и очертания Иорданских гор. Отсюда, в минуты душевной ясности, можно видеть кочевья праотцев, слышать гневные голоса братьев Иосифа, ощущать движение торгового каравана из Месопотамии в Египет.
Старый город. Изящная каменная шкатулка нового еврейского квартала, неприступные затылки строгих армянских домов, притягательная пестрота разбойничьих арабских улочек, древняя стена, поддерживающая веру в Храм, старики в чёрном, спешащие к вечернему звону, таинственная жизнь подземных тоннелей, ведущих к озёрам, не знающим солнца. Я прихожу в Старый город отдохнуть, купить оранжевую палочку замороженного сока, посидеть на скамейке под старой оливой, поглядеть сквозь прикрытые веки на неугомонную стихию: пусть её… Я сделала всё, что смогла: я смогла прийти, и я пришла…
1991г
©1991-2010 Tatiana Akhtman
Источник — «http://ru.wikipedia.org/>wiki%D0%A3%D1%87%D0%B0%D>1%81%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA:Tatiana_Akhtman»
А так же :
Wisp - Library Grey
Как уважать людей – десять
принципов власти
Реферат главы из книги Блейна Ли « Принцип власти: влияние с уважением и честью» - М.: «Альпина Бизнес Букс», 2006 У людей, по-настоящему великих, появляется странное ощущение, что величие не пребывает в них, а проявляется через них. Поэтому они скромны. Джон Раскин Если вы живете в страхе, то ваш выбор определяется тем, чего вы хотите избежать.
Тристан и Изольда
(Le Roman de Tristan et Iseut) — Рыцарский роман (XII в .) Французская литература Д. В. Борисов Королева, супруга Мелиадука, короля Лоонуа, разрешилась от бремени мальчиком и скончалась, едва успев поцеловать сына и наречь его именем Тристан (в пер. с фр. — грустный), ибо рожден он был в печали. Младенца король препоручил Гуверналу, сам же вскоре снова женился.
жидкое солнце
